Кэри Гуггенбергер, администратор группы «Москвичи против сноса», одна из организаторов митинга против программы реновации, рассказала в беседе с главным редактором портала Novostroy-M.ru Ириной Кис о том, чем плоха реновация, как бороться с коррупцией и собрать для этого группу из 26 000 единомышленников.
Давайте начнем с самого главного – чем вас не устраивает программа реновации? Я понимаю, что этот вопрос вам задавали уже миллион раз, но эта история длится уже 4-й месяц, возможно, за это время вы как-то поменяли свое мнение.
Нет, мое мнение совершенно не изменилось. Во-первых, нас не спрашивали. Хоть власти и говорят, что от людей поступило 250 тысяч сообщений – где они? Судя по тому ажиотажу, который сейчас происходит в Москве, плюс сейчас уже и регионы подключились (мне много людей звонят и пишут из регионов), никто не ожидал программу реновации – для многих она явилась как гром среди ясного неба. Первая редакция законопроекта была просто ужасной. Сейчас власти делают попытки ее переписать, но это махинация, потому что как была у них задача – отъем частной собственности, так она и стоит перед ними. 60 дней на возможность подать в суд или 90 дней – небольшая разница. Это все последствия, а причина – отъем частной собственности.
Я сделала осознанный выбор – жить в этом доме, в этом зеленом районе, в малоэтажном здании, а мне говорят: «Нет, ты живешь неправильно, отнимаем твою собственность. Сколько ты стоишь? Давай поторгуемся». Как закон был чудовищным, таким он и остался.
Плюс мне навязывают совершенно ужасные дома, которые сейчас строятся в столице. Это исключительно мое мнение, но современные новостройки в Москве – это страшные дома, клоповники. Меня туда только вперед ногами можно переселить. Проще говоря, они навязывают нам те условия переселения, которые для нашей аудитории категорически неприемлемы.
Хотя они (власти – прим. ред.) и пытаются сейчас идти на контакт, я очень часто сейчас бываю в Мосгордуме, они делают вид, что пытаются слушать меня, но не слышат.
Почему не слышат?
У них задача – продавить программу. Яркий пример, они говорят: «Вы живете в малогабаритке!». Я отвечаю – с чего вы взяли, у меня метраж кухни 9 квадратных метров. Ответ: «Такого быть не может!». Дальше говорят, что в пятиэтажках живут одни бабушки, а у меня полдома – молодежь. И мы купили тут квартиры не потому, что у нас на другое жилье денег не хватило, у многих ведь ипотека, поэтому миллионом больше, миллионом меньше – не так уж важно, а потому, что мы хотим жить именно в этих домах.
Рядом с моим домом еще четыре дома стоят, они все одинаковые, но мой дом отличается – тут квартиры-малогабаритки. В моем доме более-менее просторные квартиры, а в соседнем площадью по 17-18 квадратных метров. И эти люди говорят, что ни за что не переедут, потому что лучше иметь жилье площадью 20 квадратных метров около центра, чем больше, но на выселках.
И потом вот еще пример. Сосед мой женился, им тут стало тесно, он продал свою квартиру и купил на Новой Риге дом. Человек сам решил свою жилищную проблему, не ломая жизни соседей.
Больше всего мне не нравится неадекватность поведения властей, то, что они агитируют за снос домов. «Это федеральная программа! Вы обязаны поставить подпись за снос! Вы обязаны! Ты враг федеральной программы!». Я никому ничего не должна. Мне на покупку этой квартиры никто денег не давал, я пахала как каторжная, и тут мне говорят: «Ты должна поставить подпись «за»!». А если не поставишь – дом станет аварийным. Это же манипуляции, почему до 21 февраля никто не думал, что дома вдруг могут стать аварийными, а сейчас резко все задумались об этом? Соседка сказала мне как-то: «Дом нужно снести». Я спрашиваю: «Почему?». Она: «В «Аргументах и фактах» так написали».
Значит, у соседей по дому разные мнения?
Да, разные. Не буду скрывать, есть люди, которые за снос. Когда пытаешься выяснить – почему, у меня в доме, например, живут сотрудники Управы (Савеловского района – прим. ред.), то они отвечают: «Президент же сказал, а он плохого не пожелает». Это у меня даже комментировать не получается.
Вариант второй аргументации: «Я хочу детей, мне должны дать много комнат». Из чего я понимаю, что законопроект человек не читал, про равнозначные квартиры, метр в метр, не знает. Или еще, знаете, говорят: «У меня в квартире тараканы – я хочу новую жизнь!». То есть тараканы у него в квартире – это повод отнять мою собственность, на приобретение которой я потратила много лет и много денег. Предлагаю некоторым – давайте я вам «Раптор» куплю? Могу вам новый унитаз поставить, только оставьте дом в покое.
Когда просишь назвать причину, по которой вы поддерживаете реновацию, говорят: «У меня крыша течет». Моему дому 50 лет, у него тоже текла крыша (квартира Кэри на последнем этаже – прим. ред.), я написала в Управу. Через неделю крышу отремонтировали. Ну, напишите – и вам починят!
Когда сейчас говорят, что мы притихли – ни черта мы не притихли. Повторюсь, как закон был чудовищным, таким он и остался. Просто мы сейчас собираем силы и средства, например, делаем сайт, подключаем своих муниципальных депутатов, будем организовывать митинг. Пойдем 27 июня к президенту, будем требовать, чтобы он не подписывал законопроект. Ну, не должен он его подписывать, но посмотрим. Хотя я прекрасно понимаю, что он его подпишет, но мы будем бороться.
Вы же понимаете, что он его все равно подпишет?
Конечно, я это прекрасно понимаю. В отличие от той аудитории, мы все реалисты. И хоть они сейчас пытаются нам внушить, что мы неправы, показывают нам новые квартиры.
Вы видели новые квартиры?
Нет, нам показывали рендеры в Общественной палате, как будто лично для меня показывали и комментировали, что вот такие будут дома, вот такие квартиры. Там была я и еще несколько активистов против реновации. Мы посмотрели и поняли, что это чудовищно.
Вы видели буклет с планировками, с примерами оформления дворового пространства?
Да, это все чудовищно. Я понимаю, что, может быть, все дело в привычке, поэтому мы так отреагировали. На любой товар есть свой купец, но не навязывайте нам это жилье. Не навязывайте нам эти чудовищные условия. Повторюсь, они пытаются идти на контакт, но... Единственный плюс в том, что я сейчас активно сотрудничаю с Общественным штабом, и если ко мне поступают жалобы о фальсификации, неточных результатах ОСС (общедомовое собрание собственников – прим. ред.), шантаже или обмане, я это перенаправляю напрямую в Общественный штаб, и через Жилищную инспекцию начинаются проверки по всем этим эпизодам. Буквально каждый день я им говорю: «Пожалуйста, проверяйте, потому что есть подтасовки, люди против». Какие-то дома выходят из программы, например, соседний дом вскоре выйдет, потому что его включили в список, а ОСС даже не было.
Какие результаты по вашему дому?
Изначально мой дом в списке не был, поэтому естественно, что голосования никакого не было. Но представители Управы, назовем этих людей так, начали бегать по кварталу, срочно собирать подписи с объяснением, что мэр обещал переселение в новое жилье в пределах 500 метров. А в 500 метрах у нас строится элитное коммерческое жилье, где квартира стоит 66 млн рублей. Но мэр же обещал, что в 500 метрах – значит, туда нас всех и переселят. Бабушки, к сожалению, верят, что все это на полном серьезе. Раз Собянин обещал, бабушки подписывают «за». Наш дом в итоге отбился, у нас много адекватных людей. А вот соседний дом не отбился, но через прокуратуру, через Жилищную инспекцию я попытаюсь его вывести из программы.
Начинаешь людям показывать планировки квартир, которые Собянин показывал, – не верят. Ты, говорят, все врешь, сама все это нарисовала, такие квартиры сейчас не строят. Ощущение, что сталкиваешься с каким-то иным менталитетом, до которого достучаться невозможно.
Сторонники реновации пытаются действовать эмоционально – мне угрожали, испачкали входную дверь. Когда я выхожу на улицу, часто тоже слышу малоприятные слова в свой адрес. Но я пошла в Общественную палату и отбила дом, пошла в прокуратуру – и отбила еще дом, то есть я работаю более продуманно что ли. А эмоциональный шум – ну, что поделаешь.
Плохо то, что из-за этой реновации у нас переругались все соседи. ВСЕ. У всех стиль и уровень жизни разные, цели в жизни тоже разные, ценности разные. И не бывает так, ну кроме аварийных домов, что все собственники будут едины во мнении. Из-за этого даже в прекраснейших «сталинках» люди все переругались. Через меня же это все проходит: много угроз, бьют стекла в автомобилях, царапают машины, режут двери, пачкают стены…
Соседи против соседей?
Да, те люди, которые за снос, травят нас из-за того, что мы лишаем их лучшей жизни. При попытке выяснить, что им сейчас мешает продать квартиру и переехать в новое жилье, они отвечают: «А почему я должен это делать, если у нас есть мэр». Тут у меня аргументы заканчиваются.
Вам не страшно так жить, в такой атмосфере? Я также прочитала, что на вас было совершено нападение.
Было, да, 19 апреля. Раньше было страшно, особенно когда ко мне в руки попал инвестиционный контракт. На два дня я спряталась, даже к телефону не подходила. Если бы документ попал в другие руки, не знаю, что со мной было бы.
Что это за документ?
Ко мне попал инвестиционный план квартала, где очень четко показана коррупционная схема проекта реновации. Расскажу суть: берется энная сумма денег в кредит в банке под руководством Суниева (Гендиректор «УЭЗ» Альберт Суниев - прим.ред.). Это правая рука Марата Хуснуллина. 20% от этой суммы тратится на постройку домов, школ, дорог. И хоть они и утверждают, что высота домов будет по 9-16 этажей, в документе прописано до 50 этажей. Оставшиеся 80% кладутся в карман. Поэтому когда говорят, что реновация – программа на благо людей, я, зная и видя реальные деньги, которые идут на строительство жилья, а сколько в офшорные компании, поняла, что мне не жить. Я быстро отдала этот документ и Навальному, и Ходорковскому, и РБК, вот-вот должен у них выйти материал на основе этого инвестиционного плана. И после этого успокоилась.
Еще я для себя поняла, что чем активней я действую, тем больше вероятность того, что трогать меня не будут. Кстати, из общественных советников меня убрали. Я была общественным советником Савеловской управы, но когда последний раз заходила на сайт Управы, то обнаружила, что меня оттуда убрали. Сейчас активно распространяют информацию, что я не старшая по дому, хотя у меня есть документ, в котором сказано, что я старшая по дому. Зачем они это делают, не знаю.
Опять же в группе («Москвичи против сноса» в «Фейсбуке» – прим. ред.) часто пишут, что много фальсификаций от управ, от ГУИС, Жилищной инспекции. Все они агитируют, третируют, перевирают факты, словом – заставляют голосовать за снос. 140 управ, и каждая говорит что-то свое. Они раздают обещания, которые заведомо нельзя выполнить. Я это все передаю в Общественный штаб, они говорят – быть такого не может, у всех этих организаций нет таких полномочий. Я предоставляю доказательства, штаб смотрит и отвечает: «Где-то есть какая-то третья сила, а какая – будем выяснять». Насколько эта информация правдива или нет – покажет время.
В вашем доме, я так поняла, большинство против сноса?
Скажем так, не собрали 2/3. У нас 140 квартир, 50 – за реновацию. Необходимо было собрать 96 подписей за снос, и такая попытка была. Муниципальный депутат от «Единой России» сделал фальшивое ОСС. Я уточнила, как он смотрит на то, что я могу обратиться в прокуратуру? Они все моментально исчезли, но потом я узнала, что поставили в программу соседний дом. Понимаете, сейчас же еще муниципальные выборы, поэтому кандидаты в депутаты бегают по районам, пытаясь всем угодить.
Я общалась с одной женщиной – кандидатом в депутаты. Она мне свято обещала, что мой дом не тронут. Но у нас в доме есть бабушка, она живет на первом этаже, ей 83 года, у нее у единственной в квартире прогнил пол. Мне ее искренне жаль. Эта женщина пошла к бабушке, посмотрела на прогнивший пол и сказала, что я ввела ее в заблуждение, что люди живут в ужасных условиях. Я предложила помочь бабушке пол поменять, раз внуки и дети этого сделать не могут, но мне ответили, что нет – нужно сносить дом.
Вчера я была в Мосгордуме с Еленой Шуваловой, с Александрой Андреевой. Мы как раз обсуждали поправки в законопроект к 3-му чтению, пытались понять, легче ли стал этот закон. Общий посыл не изменился: как был этот закон коррупционным, так он им и остался. Сейчас мы пишем много писем и президенту, и в Совет Федерации, экологи к нам подключились, СПЧ (Совет при президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека – прим. ред.) подключился.
Уже всем понятно, насколько все это чудовищно. Однако судя по инвестконтракту, который я видела, судя по тому, какие деньги крутятся в этой программе, как сильно сегодня она рекламируется, все эти буклеты – это же все денег стоит, судя по активной работе с бабушками, которых надо обрабатывать, словом, не могут они резко сдать назад и сказать: «Извините, мы ошиблись с реновацией». Понятно, что любым способом они проведут этот закон.
Вы продолжаете общаться с Юлией Галяминой? Я прочитала в одном из интервью, что вы разошлись в понимании по поводу программы.
Я продолжаю с ней общаться. У Юлии есть свой «Штаб по защите москвичей», у меня есть своя группа «Москвичи против сноса», плюс сейчас я делаю сайт. Мы на всех митингах вместе, но я продолжаю гнуть свою позицию – что мы ни с кем, мы не имеем отношения ни к одной из партий. Мы неполитическое движение, а у Юли немного другое мнение и другая позиция, но мы относимся с уважением к позициям друг друга, поэтому общаемся и на всех митингах вместе.
А что это была за история с Навальным, когда он резко перенес митинг с проспекта Сахарова на Тверскую? Это из-за того, что его вывели с первого митинга по решению Татьяны Кособоковой – одного из организаторов?
На первом митинге я была на сцене, поэтому даже не сразу поняла, что случилось, когда увидела, что его выводят. Лично я благодарна ему за то, что он пришел тогда, за то, что он рекламировал наш митинг. Он дал мне и Тамаре Репиной выступить у него на канале, он нас поддерживал, а мы сотрудничаем со всеми, кто нас поддерживает. Искренне была рада видеть и Навального, и Митрохина, и Гудкова, и Явлинского, и всех остальных.
Татьяна не объяснила?
Я ее знаю как жительницу пятиэтажки, как хорошего человека, но кем она работает и что делает – не знаю. Может, Юлия Галямина объяснила бы эту ситуацию, я не политик, я не знаю, что там произошло, видела только, как его выводили.
На первый митинг пришло большое количество людей…
25 тысяч человек.
На второй сильно меньше. Люди устали? Но ведь число участников в группе (в «Фейсбуке») растет.
И Елена Русакова, и Елена Шувалова согласились со мной, что 14 мая митинг должен быть беспартийным, общегражданским. Лично у меня была задача – поднять таких людей, как я, которые никогда в жизни не ходили на митинги. Условно говоря, поднять кухарок. Я не политик, я не буду голосовать ни за какую партию. Когда меня спрашивают, с кем я, я отвечаю, что ни с кем. Ни с «Яблоком», ни с КПРФ, ни с «Единой Россией» или «Открытой Россией» - я ни с кем. Ни 27 мая, ни 28 мая (второе чтение законопроекта – прим. ред.) я не пошла, потому что все эти лозунги и политическая подоплека – это неправильно, я не хочу, чтобы политики использовали нас в своих целях. Да, мы в политике, полностью обособиться от этого невозможно, но попытки различных партий использовать наш протест в своих целях мне не нравятся.
Я очень благодарна Елене Шуваловой, которая позвала меня в Общественную палату, и мне там сказали: «Кэри, мы не ожидали, что вы есть, что вы существуете, мы не знаем, как с вами работать». Пока мы им не донесем свою позицию, они будут думать, что все это так и надо – догнать и причинить добро. Я в лицо Шапошникову сказала: «Почему вы считаете, что пятиэтажки – это плохо? Почему вы считаете, что люди на самом деле хотят из пятиэтажки переехать в высотку?». Он очень удивленно посмотрел на меня.
Не планируете свою партию создать?
Нет. Ни перед кем у меня нет обязательств, поэтому я могу говорить всю правду, озвучивать все так, как есть на самом деле. Мне делали различные предложения, но независимость в нашем протесте – очень важна. Аполитичность – это моя принципиальная позиция.
Даже если я одна останусь, я буду вне политики. Я прекрасно понимаю, что такую позицию разделяют не все. Не всем нравятся правила группы, которую я сформировала, есть уже несколько очень похожих групп против реновации, но с другими правилами. Например, я удаляю любые комментарии, если в них ругают партии. Модераторам группы я так и сказала: «Политсрач весь стирать».
Также я не позволяю унижать людей по принципу проживания. Знаете, некоторые приходят и пишут: «У меня «сталинка»!». Я отвечаю: «Проявите уважение к жителям «хрущевок». Человек, который с любовью относится к своей квартире в «хрущевке»-пятиэтажке, так же важен для меня, как и житель «сталинки». Или человек, который живет в квартире без очень дорогого ремонта, но у него чисто, и он дорожит своей квартирой, так же важен, как и человек, вложивший большие деньги в ремонт жилья. Конечно, это не всем нравится. Люди начинают соревноваться в любви к партиям, к типам домов, к качеству ремонта и уходят в другое русло.
Расскажите про ваш сайт. Зачем вы его создаете?
У нас есть много партнеров, например, Тамара Репина и ее проект «За наш дом», есть Елена Лищенко с сайтом «Несносные», есть группа Юлии Галяминой и Сергея Митрохина «Штаб защиты москвичей». Так вот задача сайта – объединить усилия. Плюс «Фейсбук» не всегда удобен, когда приходят новички, они теряются, найти информацию в группе сложно. Посмотрите на ленту – постоянно пишут одни и те же вопросы: по межеванию, как провести ОСС, помогите найти юриста и т.д. Люди начинают выкладывать фотографии своих квартир и домов, видео – я прошу, чтобы они загружали все это в специальный альбом. А какой альбом? А где он? Часто люди в группе не видят ивенты.
Некоторые люди, и я им очень благодарна, специально зарегистрировались в «Фейсбуке», чтобы присоединиться к нам. Они слабо ориентируются в соцсети, поэтому им нужно помочь. Есть мысль провести муниципальные выборы, если, конечно, найдем деньги на это. Сейчас мы активно собираем команду со всех районов, сотрудничаем со всеми партиями. Я хочу сделать площадку, где каждый депутат сможет иметь свою интернет-приемную, где люди смогут о нем почитать, познакомиться с его программой, где он сможет размещать свои новости. Вот я, например, даже не знаю, кто у меня муниципальный депутат. Поэтому нужен сайт.
Плюс важно создать хорошую координацию района. Я очень хочу решить эту проблему в течение этого лета. Мы много шумим в группе – вся эта истерия, слезы, а реальных дел очень мало. Важно все это систематизировать, создать координацию районов, чтобы активисты от всех районов взаимодействовали друг с другом.
Откуда у властей деньги на реновацию, мне понятно, а вы на какие средства все это делаете?
Мы скидываемся – кто по 100 рублей, кто по 200, кто по 500. Понимаете, меня ведь никто не знает, кто я такая, откуда я взялась, но при этом каким-то чудом я заслужила доверие людей. Я очень благодарна людям за это доверие, некоторые мне не только копии паспортов давали, но и пытались дать копии свидетельств права собственности на квартиру. Мне приходилось объяснять, что такие вещи никому нельзя показывать, тем более отдавать. Люди в отчаянии, они ищут кого-то, кому можно было бы довериться.
Мы делаем листовки, мы сообща собираем деньги и тоже пытаемся противостоять. Очень много сообщений получаю в «Фейсбуке» в мессенджере, где мне пишут: «Кэри, искренняя благодарность. Благодаря вам мы спасли свой дом». Это самая большая награда, ради которой стоит бороться. Сейчас мы собираем деньги на сайт, периодически собираем на листовки. Словом, между нами есть доверие – и это дает силы, чтобы бороться.
Как вы успеваете совмещать с работой всю эту деятельность?
Меня уволили. Меня поставили перед выбором: или спасай свой дом, или работай. Я выбрала первое. Работу я найду, а дом у меня единственный.
Извините за вопрос, а на какие деньги вы сейчас живете?
Ужинаю у соседей. Я пытаюсь, конечно, ходить на собеседования. Вчера должна была идти на собеседование, а в итоге побежала на круглый стол к Елене Шуваловой.
Вы сказали, что ваш дом отбился, но вы продолжаете вести протестную деятельность?
Пока отбился, пока. Правительство сделало хитрый ход: вместо 8 тысяч домов, о которых говорили в самом начале, теперь решили снести 4,5 тысячи. Я на каждой встрече не устаю говорить активистам: пожалуйста, те, кто отбился, помогайте тем, кто борется. Потому что завтра придут за нами, слишком много желающих получить нашу землю.
Знаете, какой единственный «плюс» от реновации? Мы теперь все прекрасно знаем, что такое межевание земли, что нужно создавать ТСЖ, что нужно ценить свою собственность, что мы владеем не только стенами, но и землей под домом. До 21 февраля мы обо всем этом даже не задумывались, а теперь о них четко знает каждая домохозяйка. И мы объединились всем городом – это тоже плюс. Меня теперь постоянно узнают на улице, в метро. Иногда думаю, не купить ли парик, потому что излишнее внимание иногда сильно нервирует.
Как ко всей этой ситуации относятся ваши родственники и друзья? Они вас поддерживают или, наоборот, против?
Мама поддерживает, а другие родственники не поняли. Мне сказали: «А что такого плохого? Ведь новые квартиры дают». Самое смешное, что мой брат живет на 5-м Донском проезде, в домах, откуда людей в Щербинку хотят переселять. Так он счастлив.
Ваш брат за реновацию?
Мы воспитывались по-разному, у нас разное видение жизни и этой ситуации. Он меня понять не может, а я его понять не могу. Я ему объясняю, что, продав эту квартиру сейчас, он в Щербинке может купить две квартиры. Мне квартира непросто досталась, даже купить маленькую квартиру в Москве рядом с центром – нужно отказывать себе во многом, нужно правильно расставить приоритеты.
Это правда, что вам прямым текстом сказали: «Земля тут очень дорогая, мы вас тут не оставим все равно»?
Это слова муниципального депутата от «Единой России», он сказал это не лично мне, а группе активистов. Но запомнили мы эту фразу намертво: что мы вас, нищих, уберем с нашей дорогой земли, отправим вас, куда скажут. Почему мы все сразу отреагировали на это? Потому что у нас тут были дома первой волны сноса, людей из них переселили в Тимирязевский район и в Коптево. Понимаете, в нашем районе не оставили никого. Нам дали понять, что наша земля пригодится для малоэтажной коммерческой застройки, а нас всех выселят в то же Коптево или Дегунино. Теоретически все сходится. Я ему даже благодарна за эту честность, я за нее держусь в своей борьбе.
Понимаете, меня очень пугает наивность людей. Когда я была общественным советником, мне сразу позвонили из Управы и предложили агитировать за снос. Мне объяснили, что я получу квартиру большего метража, с большим числом комнат. Словесная такая взятка. Я сразу сказала: нет, не смейте за меня решать. Тогда мне сказали, что я враг федеральной программы. В соседнем здании я нашла старшую по дому, сперва мы с ней хорошо общались, она тоже была против, мы уже обсуждали, как будем агитировать против сноса. А потом она сходила в Управу, ей что-то пообещали, и она резко стала агитировать за снос. И таких случаев много. Люди иногда звонят и пытаются мне рассказать, что кухни нам дадут по 20 квадратных метров, коридоры по 20 квадратных метров, а комнаты еще больше.
В законе же четко прописаны понятия равноценной и равнозначной квартир. При этом равноценную люди с детьми даже не получат. Хуснуллин последний раз говорил, что люди по первой волне сноса получали квартиры, чья площадь на 30% была больше старых квартир, потому что маленьких квартир сейчас не строят.
Это откровенная ложь. Я была не так давно в новостройке в Обручевском районе. Внешне даже симпатичное здание, кирпично-монолитное, высокое, правда, но в целом смотрится неплохо, крыша с какими-то синими башенками – внешне, словом, сказка. Общая площадь моей квартиры 33 квадратных метра, я смотрела квартиру такого же метража. У меня площадь комнаты 20 квадратных метров, там 14 квадратных метров, у меня кухня 8,4 квадратных метра – там 6 квадратных метров, но зато гигантский коридор. Зачем мне такая квартира? Да, она больше за счет общей площади, но жилая-то площадь меньше. Мне такая квартира не нужна.
Понимаете, если я вдруг захочу квартиру просторнее, я продам эту, возьму ипотеку и сама решу свой жилищный вопрос. Я не буду ломать жизнь соседям. Жаль, что соседи не разделяют эту позицию.
Если бы вам удалось дозвониться Путину на прямую линию, что бы вы ему сказали?
Я не политик и могу только догадываться, кто за всем этим стоит, но Собянин, на мой взгляд, исполнитель. Насчет президента – сложно сказать. Понимаете, если он и проезжает мимо наших домов, то быстро и в машине с затонированными стеклами. Ему сказали, что тут одни бабушки живут, не пойдет же он лично проверять. Статистика, которую нам приводил Кузнецов, лживая, процитирую его: «Нормальные люди при первой же возможности мечтают сбежать из пятиэтажки». А я вот за свои деньги сбежала из высотки, и таких людей знаю много.
Вы раньше жили в высотке?
Да, я жила в 12-этажном доме. Улица Новаторов в 2000-х годах была вся в пятиэтажках, там все снесли и построили гетто. Дом на доме, окна в окна, без деревьев, без ничего. В поликлиниках очереди, в автобусах давка, в школы очереди, в сады очереди, кругом пыль, дышать нечем, людей толпы… Я просто оттуда сбежала. Пусть этот дом не новый, но он пятиэтажный, район весь зеленый, сколько я здесь живу – я ни разу не чихнула, а там я постоянно болела. Не в метрах счастье, жизнь в пятиэтажке дорогого стоит.
Власти, конечно, сильно удивились, когда мы вышли на протест. Они действительно думали, что тут одни овощи живут, которым лень решать свои личные проблемы, они только и ждут, чтобы кто-то их пришел и решил. 460 домов отбились из 4,5 тысячи, которые вошли в предварительный список, но еще 500, по словам Собянина, могут войти в программу реновации. Но они включают дома в программу так же, как в соседнем доме, где даже ОСС не было – просто пришла инициативная группа и решила за весь дом. Но Общественный штаб идет навстречу, с 6 июня у них не обновлялся файл, именно потому, что сейчас по каждому дому идет проверка.
Откуда вы берете ресурсы на все это?
Понимаете, если я уж взялась за это – я должна идти до конца. Я не могу подвести людей, которые мне доверились. До 4-х утра мне пишут люди в мессенджер с истериками, с плачем: «Кэри, я не знаю, кому я могу доверять». Мне присылают до 2000 сообщений в день, и я помогаю. Работа в качестве психолога сейчас отнимает у меня очень много времени. Людям нужен порой не столько план действий, сколько просто моральная поддержка.
Сколько еще в таком режиме я смогу прожить – я даже не представляю. Я не могу сейчас строить планы, я не могу никуда надолго уехать. Это очень тяжело. Я очень хочу вернуть свою нормальную жизнь, найти работу, но сейчас я не знаю, как это сделать.
Интервью взяла Ирина Кис
Читайте также:
Петр Шкуматов: «Программа реновации должна называться программой экспроприации земельных участков»
Марта Савенко:«Рынок недвижимости закрыт»
Дата публикации 27 июня 2017
